Приветствую Вас Гость
Главная | Регистрация | ВходМой сайт
04:58 Зацепский рынок | |
| На рынке вся продукция проходила жесткий санитарный контроль - синий прилавок с жещинами в халатах, где на туши и тушки ставили синие штампы, выдавали продавцам документы на место и весы."Мама, купи!" Без игрушки умру. Птица из глины свистит на прилавке. Маму зовут молодые хозяйки. Листья сирени шумят на ветру. Все продается - капуста и мед, творог, закутанный в белую марлю. Вижу красивую юную маму, в лаковых лодочках мама идет. Как подымала мешки и узлы? Слабые руки. сама - как тростинка... Площадь на месте Зацепского рынка. Годы в подземное русло ушли. © Copyright: Людмила Леплейская, 2009 Обсуждали утром, как читают на радио Гиляровского. Я высказываю крамольное подозрение: "Вот Хитров рынок, Хитровка. Помню я, что он писал о ней: одни воры, мошенники, торгующие бутафорскими штанами, какие-то грязные кабаки. Людей после заката убивали и грабили прямо на улице, и никто не обращал внимания на трупы, потому что это было нормально. Неужели людям ценно сохранить память вот об этом? Да и вообще, носился бы кто-нибудь с этой Хитровкой, не напиши о ней Гиляровский?". Маман начинает рассказывать мне о Хитровке, какой она ее помнила в начале-середине 50-х - как, когда и зачем туда ездили. Но тут же добавляет, что были и места не менее интересные, снесенные еще во времена Союза. Например расположенный недалеко от ее дома Зацепский рынок(мамино детсво прошло в районе Калужской площади), который почему-то называли Немецким, а маман назвала его московским "Привозом", настолько колоритным было это место. Четырех-пятилетнюю маму водила на Зацепу бабушка(то есть моя прабабушка), которая неизменно ходила за продуктами именно туда. Бабушка любила этот рынок, поскольку он считался самым дешевым в Москве и потому, что по ее словам, он был честным. То есть, продавцы не обвешивали и не обсчитывали посетителей, более того, можно было поторговаться и добиться скидки. Не только это привлекало сюда москвичей. Ассортимент продаваемой здесь сельхозпродукции был не сравним ни с каким другим местом торговли. Здесь можно было купить все: зерно, муку, мед, грибы, овощи и фрукты, любую птицу, в том числе и живую, рыбу, мясо, причем туши животных разделывались очень тщательно и продавалось все - от рогов до копыт. Все гарантированно свежайшее. На рынке вся продукция проходила жесткий санитарный контроль - синий прилавок с жещинами в халатах, где на туши и тушки ставили синие штампы, выдавали продавцам документы на место и весы. Пол в мясном и молочном павильонах всегда был слегка влажным, потому что его постоянно мыли с хлоркой. Ту колбасу, которую мы привыкли есть сегодня - докторскую, любительскую, ставшие нашей повседневной едой окорок, бекон, карбонад, в то время были большим деликатесом. Их покупали только к праздникам, и то - по 150-200 грамм, прося продавца нарезать эти "изысканности" как тможно более тонкими ломтиками. Удовлетворить такую просьбу был способен не каждый продавец. Это считалось большим искусством, ведь никаких машинок не было и колбасы нарезали только вручную. Хитрые механизмы для нарезки продуктов были придуманы и появились в России лишь спустя 40, а может и 50 лет. Для трапезы в обычные дни колбасу готовили сами. Точнее, это было что-то вроде зельца из рубленых потрохов - сердце, почки и т.д. варили, мелко резали и наполняли ими кишку. За требухой шли на рынок. Бабушка варила свиную голову и невероятно вкусный рулет из рубца. Желудок варили в огромной кастрюле со специями, зеленью и чесноком. Затем его доставали, слегка остужали и сворачивали в колбасу. Муку тоже никогда не покупали в магазине, по словам Татьяны, в ней "один мышиный помет". Бабушка покупала муку на рынке и долго-долго просеивала дома. Иногда она даже брала зерно и сама перемалывала его жерновцами - так получалось еще дешевле. Кстати, из тех же соображений Татьяна ходила на рынок не в пятницу или субботу, а в воскресенье. Пятница и суббота - традиционные базарные дни, когда на рынке настоящая толкучка, и свежие продукты можно продать по самой выгодной для торговца цене. Воскресенье - совсем другое дело. Чтобы успеть продать всё до вечера и уехать домой, с середины дня торговцы снижали цены на свои товары, а перед самым закрытием и вовсе отдавали все почти задаром. И вот, после литургии в храме Иоанна Воина бабушка заходила домой, а иногда и сразу после службы шла за продуктами. Кроме того, в любой день абсолютно любой человек мог не только купить, но и продать здесь абсолютно что угодно от бритвы до чемодана. Вот, скажем, износились у вас ботинки. Ботинки износились, а шнурки, между тем, вполне себе ничего. И вот идете вы на Зацепский рынок и продаете свои шнурки. И, что интересно, их покупают! Зацепский рынок - один из старейших в Москве. С 1732 года на Зацепе находились мучные, овощные и зеленные ряды, а в 1736 году после пожара на Балчуге сюда переехал Мясной ряд. Некоторое время здесь находились и бойни, поэтому овощная и мясная части располагались на некотором отдалении друг от друга. Позже из-за неприятного запаха бойни перенесли, а мясные ряды переехали ближе к остальным лавкам. Собственно этот момент и следует считать образованием рынка. Ряды располагались на месте современной площади Павелецкого вокзала. В 1900 году там появилось собственно вокзал, из-за чего рынок снова перенесли, отдав ему квартал справа от здания. В это же время сюда провели трамвайные пути, началась активная застройка района трактирами и гостиницами. В 20-е годы для рынка был построен центральный павильон и деревянные ряды.  Северный вход со стороны Садового(Зацепский вал) , приблизительно 1935 год  А это - южная сторона, выходящая на площадь перед Павелецким вокзалом, 1936-1940 Увы, это здание было разбомблено и сгорело в 1941-м году. На его месте был построен деревянный павильон и крытые ряды.  Фото сделано в 1969 году, незадолго до сноса Во время "реконструкции" рынок был уничтожен. Сносили его в несколько этапов, и в 1970-м от московского "Привоза" остались только воспоминания, да кучка старых фотографий.  Оценить колорит этого места можно по сценкам, сохранившимся благодаря Алексею Ивановичу Пантелееву и его "блоговыми" мемуарами "Из старых записных книжек. 1924-1947": Старик продает на рынке бритву: - Тупая?!! Ты посмотри! Ее ничеухтеньки точить не надо Зацепский рынок: - А ну, закуривай! Крепкие ароматные сигары! Один курит, трое с ног падают. Слепой на рынке - с толстенной засаленной книгой на коленях. Водит по ней пальцами, как по гуслям. - Гадаем служащим, рабочим и всем между прочим! Объявление на стене: "Одинокий на полтора месяца снимет КВАРТИРУ или ХОРОШИЙ УГОЛ. Оплата по соглашению. Плохих не предлагать". - А вот кому - бывший костюм бывшего сукна бывшей Прохоровской мануфактуры!.. Там же. Мужик осматривает валенки. - Валеночки законные. Продавал что-то на рынке. Покупательница - деревенская женщина, - отсчитав деньги, задержала последнюю пятирублевку и говорит: - Пятерочкой почти, а? Как раз на поезд, на билет. Хоть я и так задешево продал ей, а не мог не уважить, не почтить ее за это хорошее русское слово. На Зацепе. Пьяный торгует мандаринами. - Откуда мандарины? - Из Сочи привезены. - Ну да! - На рукаве повеситься - из Сочи. Я - человек гуманный, но в данном случае врать не буду. Зацепа. Высокий иконописный старик, слабый уже и высохший, но без единой сединки, торгует иконами, молитвенниками, медными крестиками. Иногда, если покупатель задумывается, отдает крест бесплатно. - Носи только. Удивительно приятно смотреть, как он ест хлеб. На коленях расстелил платок, под кусок подставляет ладонь, крошки тщательно подбирает. Зацепский рынок. Смуглый, похожий на Утесова, человек ходит, наигрывая на банджо, и продает отпечатанные на машинке (по 5 рублей штука) тексты песен. - Кто любит песню - два века проживет. Баба-торговка: - Ничего, я и без твоих песен проживу. - Ну, что ж. Живите. Пожалуйста. Я вам не завидую. Там же. Мрачный молодой человек с седым ежиком и с багрово загорелым обветренным лицом - владелец необыкновенного "тир-автомата". Это - целое сооружение из каких-то колес, кнопок, рычагов... Красное с никелем. Пистолет на стенке. Самодвижущаяся мишень. После удачного выстрела на голову счастливцу льется цветочный одеколон. Насупленный хозяин восседает в кожаном седле - не то джигит, не то комбайнер. Зазывает публику зловещим голосом, с трудом пересиливая свою неразговорчивость, тоску, нелюдимость: - Эй, пацаны! А ну, идите стрелять. А ну, подходи. Ну, что же вы? Его боятся. Представил, как он ночами изобретал, чертил, конструировал, обдумывал свой "бизнес". И вот: - Ну, что же вы?!! Все есть. Не хватает таланта. Там же и в тот же день. Кто-то принес продавать - фрак или визитку. Толпа окружила, смеется. - Ну, на это покупателя не найдешь. - Это какому-нибудь бывшему барину. - Ага! Или - детскому писателю. - Во-во! Именно. Детскому писателю! Похоже, что выдумал. Нет, не выдумал. Именно так было сказано: детскому писателю. Я даже попятился и, может быть, покраснел, когда услышал эти добрые слова. Какого детского писателя я могу представить в этом фраке? Только, пожалуй, одного: Даниила Ивановича Хармса. На Зацепе. - Во сапожки, а? Дчим-подчкипер... Зацепа. Тридцатилетний дядя с очень живым, умным и веселым "южным" лицом. Видать, из демобилизованных. В десантном бушлате, в шапке, на которой сохраняется еще след пятиконечной звезды. Поставил в самом бурном месте рыночного водоворота маленький раскидной столик и - торгует какими-то кубиками для точки бритв. Целый день толпится возле этого столика народ. И нельзя не залюбоваться и не заслушаться этим парнем. Зазывает он покупателей ненавязчиво, как бы походя, с юмором, не очень даже уговаривая и не слишком настойчиво убеждая, что товар его не липовый. Но при этом он проделывает удивительные вещи. Берет бритву, на глазах у всех весьма основательно тупит ее о камень, затем проводит лезвием по руке, доказывая, что бритва тупая. Не довольствуясь этим, снимает шапку с головы стоящего рядом двенадцатилетнего мальчишки-ремесленника и изо всех сил "бреет", то есть пробует брить рыжие лохмы испугавшегося до полусмерти паренька. Затем берет "кубик", натирает им - ловко и изящно - кожаный ремень, который властно дает подержать тоже первому попавшемуся зрителю, и - точит в течение одной минуты бритву. Потом достает откуда-то светлую прядь женских волос, приставляет ее к бритве и - дует на волосы. Бритва буквально "одним дыханием" на лету прорезает основательной толщины прядку. - Прошу желающих поторопиться. Было восемь вагонов, осталось восемь штук... И покупают. Даже не покупают, а расхватывают. - Врешь небось, - говорит какой-то колхозник с мешком, - а все-таки давай, уговорил. - Не пожалеешь, хозяин. Не успеешь до дому дойти - борода сама падать начнет. Не молчит ни минуты. - Прошу, прошу, - говорит он, заворачивая волшебные кубики в бумагу, получая деньги и отсчитывая сдачу. - Придешь домой - за голову схватишься. В кармане пятьдесят рублей было, а купил одну штуку. Товарищ узнает, перестанет руку подавать: себе купил, а обо мне забыл. - А где держать ее? - спрашивает кто-то. - В любых условиях. Ничего не боится. Главное, чтоб не украли и не отняли. Завернуть прикажете? И все это как бы не всерьез, играючи, с усмешкой и именно поэтому убедительно и - с пользой для коммерции. А в двадцати шагах от него восседает в своем кожаном седле владелец автоматического тира и мрачно бубнит: - Ну, что же вы не подходите? Подходите! Эй, пацаны! На Зацепе. Продавец "чистоля" укоряет покупателей: - Мы семечки грызем, квас пьем, а целесообразную вещь купить не решаемся. Да, дорогие москвоведы, которых у меня в ленте, я знаю, немало. У меня к вам вопрос: почему все-таки Зацепский рынок московская молва нарекла Немецким? есть ли какие-то данные по этому поводу? В интернете как-то вообще крайне мало об этом месте, да и неудивительно. Кому интересна история рынков... | |
|
| |
| Всего комментариев: 0 | |
Категории раздела
Мини-чат
Наш опрос
Статистика
Онлайн всего: 4
Гостей: 4
Пользователей: 0
Поиск
Архив записей
Друзья сайта
| Copyright MyCorp © 2024 |